Крючок для пираньи - Страница 56

Так… Надстройками «Вера» в свое время была не богата — одна невеликая ходовая рубка. Каюты (а там должны быть каюты, Катя о чем-то таком упоминала, кутеж в каютах под граммофон) располагались под палубой.

Мазур переместился еще на метр, посветил фонариком в иллюминатор. Ничего не смог рассмотреть сквозь помутневшее стекло — какие-то неопределенные контуры, только и удалось различить, что угловатые.

Поплыл над бортом, направляясь к килю, мимоходом покосился в Васину сторону — тот точно так же плавал, чуть ли не утыкаясь носом в борт, вдумчиво исследовал. Молодец, вообще-то, старается, Мазуру не приходится отписываться одному…

«Та-ак…» — сказал он себе мысленно, посветил фонарем гораздо тщательнее. Понял, что ошибиться ни за что не мог. Запустил руку в черное отверстие, посветил туда — открыто…

Насколько он помнил из рассказа Степана Ильича, иногда удивлявшего Мазура самыми неожиданными знаниями, кингстоны на судах типа «Веры» располагались строго симметрично воображаемой плоскости, перпендикулярно делившей корабль на две половинки. Увы, чтобы обозреть парный кингстон, «Веру» придется перевернуть. Впрочем, особого значения это не имеет, и так ясно.

Восемьдесят лет назад кто-то открыл на «Вере» кингстоны — или, по крайней мере, один кингстон: Что ж, и одного достаточно. Если не принять мер вовремя — а их, сдается, так и не приняли.

Что ж, именно ему удалось раскрыть старую загадку? «Вера» затонула из-за открытого кингстона — но кого теперь разгадка интересует, и к чему ее приспособить?

Резкий стук металла о металл.

Мазур поднял голову. Вася, наполовину скрывшийся в зеленоватом тумане — сюрреалистическое, признаться, зрелище, — яростно жестикулировал, манил к себе.

Мазур поплыл в ту сторону, взглянул. Интересно… Легонько провел затянутым в перчатку пальцем по идеально гладкому, даже слегка поблескивавшему краю здоровенной дыры, куда без особого труда мог проплыть аквалангист. Жестом отослал напарника дальше, к носу. И сказал, умело складывая губы так, чтобы не выпустить загубник:

— Я — Дельфин. У нас тут кое-что интересное. В борту вижу приличных размеров дыру, прорезанную явно газосваркой.

— Что такое? — раздался в наушниках слегка искаженный голос Кацубы.

— Кто-то проделал газосваркой дыру, чтобы забраться внутрь, — сказал Мазур. — Через рубку, видимо, не удалось попасть, может, завалило чем-то люк или скобы приржавели… Как поняли?

— Да понял, понял, — после короткого молчания отозвался Кацуба. — Старая дыра?

— Не сказал бы. Совсем недавно проделана, края еще блестят. Минутку…

Он подплыл к напарнику, присмотрелся и сообщил:

— Еще дыра. Практически идентичная. Кто-то очень старался, очень ему хотелось внутрь…

— Размеры?

— Аквалангист пройдет свободно.

— Твои соображения?

— Надо бы посмотреть, — сказал Мазур.

Наверху с полминуты молчали.

— Посылай Васю, — сказал Кацуба. — А сам поглядывай там…

— Как у вас?

— У нас все вроде ничего, но Ильич опять на схожую отметочку жалуется. На локаторе отметочка… Идентична прошлой.

— Понял, — сказал Мазур. — Ладно, пускаю Васю…

Поманил напарника, знаками объяснил задачу. Старательно обмотал Васю страховочным тросом, и, когда напарник головой вперед нырнул в черный провал, принялся понемногу вытравливать. Трос шел нормально, без зацепов и провисаний.

Потом ничего словно бы не изменилось, но Мазур опытным глазом оценил едва заметное свободное шевеление, понял, что напарник достиг какой-то поверхности, на которой можно стоять. Вероятнее всего, стенка, ставшая полом.

Перестал вытравливать, ждал. Довольно долго ничего не происходило. Послав условный сигнал, Мазур тут же получил в ответ условленное же подергивание, означавшее, что внизу все нормально. Снова ждал.

Внизу временами мелькали отблески света — напарник со всем прилежанием исследовал нутро корабля. Ага, вот и сигнал «Тяни». Мазур принялся осторожно тянуть-сматывать.

Сначала показались руки — в одной фонарик, в другой темный загадочный предмет, потом появился шлем. Вынырнув, Вася уселся рядом, достал из кармашка на поясе блокнот с пластиковыми страничками, размашисто начертал фломастером: «Трюм. Груза вроде нет. Только балласт. Пушка там валялась».

Обозрев предмет, Мазур все-таки узнал большой револьвер — марку теперь уже не определишь, можно сказать лишь, что это именно револьвер, превратившийся в бугорчато-ноздреватый комок ржавчины.

Совершенно не представляя, зачем ему сей сувенир, но повинуясь привычке, Мазур сунул бывшее грозное оружие в сетку на поясе. Забрал фломастер, написал: «Давай во вторую дыру».

— С первой дыркой закончили, — доложил он наверх.

— Что там?

— Ни хрена. Пустой трюм, ржавый шпалер. Идем во вторую.

— Принято, — сказали наверху.

И замолчали — что еще они могли сказать, собственно? Не ободрять же, взывая к идеалам ленинизма? Вася вновь ушел в черный провал. Мазур снова остался наверху, присел на выпуклости борта едва ли не в позе роденовского «Мыслителя», вокруг кружили стайки мелких рыбешек, иные отважно ныряли в дыру, вслед за Мазуровым напарником. Мазур, неведомо в который раз, подивился той невозможной, невероятной синхронности, с которой они все разом совершали маневры. Мелочь, крохи, любую одним движением большого пальца можно размазать по борту, как клопа на стенке, — но как они это делают? В неизвестных человечеству военных лабораториях, занимавшихся многими загадками моря, не раз штурмовали и эту загадку — впустую…

Конец чуть не вырвался у него из руки.