Крючок для пираньи - Страница 50

К оглавлению

50

Не заметили. Пронеслись по проходу, оглушительно бухая тяжелыми сапогами, светя фонариками. Кто-то со всего маху налетел на кучу железа, через которую только что осторожно перебрался Мазур — и, судя по звукам, растянулся во весь рост. Последовал взрыв мата, вполне уместный в столь печальной ситуации. Упавший принялся шумно высвобождаться, остальные подсвечивали ему фонариками, нетерпеливо понукали. Наконец вызволили.

— Морду рассадил, точно…

— Да пустяки. Побежали!

Они помчались во двор. Кое-где в далеких окнах с незадернутыми занавесками замаячили темные силуэты — обыватели, не обратив никакого внимания на выстрел, который вполне можно было принять за безобидный бытовой звук или детские шалости с петардами, теперь осознали свою ошибку и спешили утолить любопытство.

Мазур лежал, прикидывая, что делать дальше. Самое скверное — столь нежданный поворот событий не был с Кацубой обговорен… Не уедет, конечно, но может ринуться на поиски Мазура, и тут-то они точно разминутся, а остальные и вовсе неведомо где…

Нет, нужно убираться… Осторожно пошевелился — никакого предательского шума. Во дворе снова заревел мотор. Насколько Мазур мог рассмотреть из своего неудобного положения, одна из машин стала выезжать задом из узкого тупичка.

Он передвинулся левее, чтобы бесшумно соскочить, — и тут под ногой что-то провалилось с таким грохотом, что разбудить могло весь квартал. Уже прыгая вниз, он сообразил: ржавый железный лист не выдержал, провалился внутрь, а там угодил на что-то аналогичное, железо какое-то…

Помчался прочь. В лицо полыхнул свет фонарика, невидимый за кругом ослепительного света человек заорал со столь командной интонацией, что в принадлежности его к доблестным органам сомневаться не приходилось:

— Стоять!

Мазур, почти ничего не видевший, ослепленный, с крутившимися перед глазами радужными кругами, деликатничать не собирался. Ушел вправо, шоркнув спиной по стене сарайчика, чуть ли не наугад нанес несильный отключающий удар — и, оказавшись на свободе, рванул по двору в хорошем темпе…

И шарахнулся, чуть не налетев на сворачивавшую во двор машину, озарившую все вокруг сине-красными вспышками. Сбоку бухали сапоги, зажглось несколько фонарей.

— Стоять!

Справа остервенело загавкала собака, рвалась с поводка. Не раздумывая, Мазур остановился. Ничего другого не оставалось, его взяли в плотное кольцо, и прорваться удалось бы, лишь пустив в ход убойные боевые приемы, оставив за спиной не одного серьезно покалеченного, а такое он вряд ли мог себе позволить…

Заходившуюся от ярости собаку оттащили. К Мазуру протолкался кто-то, рявкнул:

— Что здесь делаешь?

— Да вот просто шел мимо… — сказал Мазур, щурясь от яркого света.

И понял, что эта сказочка не пройдет, — беглого взгляда на себя хватило, чтобы оценить, во что превратилась куртка. Как будто его долго и старательно возюкали в грязи.

Из прохода вылетел тот, которого Мазур легонько обидел. Заорал обрадованно:

— Взяли? Ну, я ему щас… Рука не гнется, так врезал, гад…

— Отставить! — рявкнул тот же голос. — Обыскать, живенько!

Мазуру ловко заломили руки, ткнули физиономией в капот милицейского «уазика» и проворно принялись шарить по карманам. Он покорно обмяк, поскольку глупо было бы сейчас что-то доказывать. Прижатый щекой к теплому железу, видел, как под луч фонарика подносят его документы.

— Не, я ему щас…

— Отставить, сказал! Лучше сбегай быстренько, узнай, что там у Семы…

— Ага, тарищ капитан!

— Все?

— Ничего больше нету.

— Ну, поднимите мне его… — распорядился невидимый за светом фонарей обладатель капитанского звания. — Так откуда такой вид? Вроде не пахнет спиртягой…

— Заблудился, — сказал Мазур. — Пока выбирался со двора, ухнул в какую-то дрянь…

— А сержанта зачем ударили?

— Я же не знал, что это сержант, — сказал Мазур. — Начался вдруг переполох, забегали, черта тут поймешь….

Из прохода вылетела собака, кольцо вокруг Мазура в одном месте разомкнулось — отскочили перед разъяренной овчаркой, а она, друг человека долбаный, кинулась так, что до Мазура долетела пена.

— Был он там, тарищ капитан! — азартно-обрадованно заорал проводник, пытаясь оттащить расходившуюся собаку и перекрикивая ее лай. — Рекс по следу, как по ниточке…

— В машину, — распорядился капитан.

Мазура чуть ли не бегом протащили по двору, затолкнули в крохотный кормовой отсек «уазика», представлявший собой мини-камеру — вокруг решетки, ручки с внутренней стороны нет. Сквозь мутное стекло он видел, что стоявшая на противоположной стороне улицы машина Кацубы вдруг взревела и на хорошей скорости унеслась.

Глава двенадцатая

В темнице сырой

«Уазик» ехал целеустремленно, нигде не задерживаясь. К Мазуру никто из троих не обращался ни разу, меж собой они тоже не разговаривали, оставалось таращиться на полутемные улицы, пользуясь редкой возможностью обозревать внешний мир из зарешеченных окошек милицейской машины.

Он не испытывал особой тревоги, полагаясь во всем на Кацубу, — профессионалы своих не бросают и в более безнадежной ситуации. Однако в глубине души было чуточку неуютно — можно за здорово живешь угодить в хитросплетение ведомственных интриг, где иногда гораздо хуже оказаться не виноватой ни в чем разменной монеткой, нежели последним душегубом…

Приехали, кажется. Машина остановилась у двери без вывески, дверцу отперли, Мазуру велели выметаться и шагать вперед без лишних фокусов. Он поднялся по трем выщербленным бетонным ступенькам и оказался в небольшой обшарпанной дежурке, где с одной стороны сидел за пультом усталый старшина, а с другой размещался «телевизор» — клетка из толстых железных прутьев, занимавшая добрую половину помещения.

50